Написать отзыв
EnglishGermanItalianRussianUkrainian

Генеральная исповедь

Генеральная исповедь

Чем отличается генеральная исповедь от обычной исповеди?

 

В целом можно сказать, что это исповедь за всю прожитую человеком жизнь – с того возраста, в котором он начал отличать добро от зла, до того момента, когда он к этой исповеди приступил. Казалось бы, человек приходит в храм, приходит на первую исповедь – и именно тогда должен покаяться во всем том, в чем до прихода в Церковь согрешил. Но этого, как правило, не происходит в силу различных обстоятельств. Прежде всего потому, что подавляющее большинство людей на первую исповедь приходят совершенно не готовыми. И чаще всего человек в первый раз даже не исповедуется, а отвечает на наводящие вопросы священника: не согрешил ли он в этом, не согрешил ли в том, не согрешил ли в чем-то еще. Но даже если человек, впервые пришедший на исповедь, к ней и готовился, и спрашивал кого-то, как исповедоваться, и даже какие-то книги читал, он чаще всего видит свою жизнь все-таки довольно поверхностно.

 

Видит и исповедует только те грехи, которые отягощают его душу очевиднее всего и которые его в настоящий момент особенно беспокоят, а других грехов будто бы и не замечает. Во-первых, потому, что у него нет еще того духовного зрения, которое позволяет обратиться к собственной душе и найти то, что сокровенно в ней. Во-вторых, потому, что порою Господь Сам от человека как бы прикрывает до времени большую часть его грехов: ведь, как говорили некоторые святые отцы, если бы Господь сразу открыл кому-либо из нас нашу греховность такой, какова она есть, то, возможно, мы просто не выдержали бы ужаса представившегося нам зрелища.

И вот получается так, что человек, может быть, уже неоднократно исповедовался, а потом вдруг от кого-то услышал это самое словосочетание – генеральная исповедь. Как к ней готовиться и как на нее идти?

И здесь начинаются разные сомнения, вопросы, недоразумения. Некоторые люди говорят: «Как же, ведь мы уже наверняка во всех грехах покаялись, зачем нам исповедоваться в них вторично? Ведь получается, что в этом есть некое неверие в силу и действенность таинства Исповеди?».

Действительно, мы говорим о том, что если человек однажды в чем-то исповедался, то не нужно второй и третий раз исповедоваться в одном и том же неповторявшемся грехе. Можно порой увидеть, как кто-то приходит и кается раз за разом в тех прегрешениях, которые имели место когда-то в далекой молодости, и при этом не исповедуется почему-то в тех грехах, которые творит уже непосредственно в это ближайшее к исповеди время. В этом заключается одна из уловок врага: он постоянно человека отсылает назад, в то прошлое, которое уже нельзя исправить, и таким образом отводит от настоящего, в котором многое еще можно и нужно изменить. Но необходимость генеральной исповеди обусловлена совсем другим. Говорить на ней о прежде совершенных – и в том числе исповедованных – грехах нужно не по причине неверия в действенность таинства, а просто потому, что необходима некая цельность: нужно представить в совокупности все, в чем мы до этого момента согрешили. Старец Паисий Афонский вообще считал, что когда человек приходит к новому духовнику, то независимо от того, сколько раз он до этого исповедовался, ему нужно принести такого рода генеральную исповедь. Он объяснял это примерно так: когда мы приходим к врачу, то должны принести ему всю историю своей болезни, чтобы он знал, от чего и как нас лечить, а не блуждал в потемках.

Об этом мы чаще всего даже не задумываемся, так как не понимаем, насколько священнику – действительно так же, как врачу – история нашей греховной болезни бывает необходима. Помимо этого, бывает так, что человек, даже регулярно исповедуясь, по какому-то малодушию – иногда осознаваемому, иногда неосознанному – некоторые грехи либо скрывает, либо исповедует не полностью или говорит о них невнятно, пытаясь их и назвать и не назвать одновременно. Во время генеральной исповеди эта недоговоренность может и должна быть преодолена. Кроме того, о благодатности опыта генеральной исповеди свидетельствует и то, что она издревле предшествует как монашескому постригу, так и рукоположению в священный сан.

 

Во время генеральной исповеди происходят порой неожиданные повороты – неожиданные и для священника, и для самого кающегося; и об этом тоже обязательно стоит сказать. Бывает так, что христианин, подъявший этот труд, получает некий совершенно удивительный дар, а именно дар видения своей жизни во всей ее полноте, во всей ее протяженности. Он начинает понимать, как эта жизнь была прожита, что в ней было верно, что в ней было неверно. Такой целостный просмотр своей жизни приводит к столь же цельным и определенным выводам, и это очень помогает приходить к тем решениям, которые могут изменить и исправить ситуацию в настоящем. Генеральная исповедь в этом смысле становится буквально неким штурвалом, посредством которого можно совершенно развернуть жизнь человека.

Бывает и так, что человек, пришедший на генеральную исповедь и до того задававшийся многими заводившими его в тупик вопросами: «почему вот это в моей жизни не так? почему это так получилось? откуда та беда? откуда другая напасть?», вдруг после исповеди, ни о чем больше уже не спрашивая священника, сам говорит: «Я понимаю, откуда это в моей жизни, а откуда – то». И порой даже сам очень точно называет причины того или иного своего жизненного злоключения. И если человек в дальнейшем не грешит невниманием и не утрачивает по лености этого духовного зрения, опыт исповеди за всю жизнь позволяет ему видеть связь между своими поступками и тем, что затем происходит в его жизни и в последующие годы. И это очень помогает жить, потому что терзания и недоумения – почему у других хорошо, а у меня плохо? – забирают у нас подчас много времени и сил. А ответ, по слову преподобного Амвросия Оптинского, прост: древо креста, который несет человек, вырастает на почве его сердца. Вот почему собственно сердце всегда необходимо очень внимательно исследовать, изучать, чтобы потом не удивляться тому, что из него вдруг совершенно, казалось бы, неожиданно произросло.

Как обычно происходит подготовка к генеральной исповеди?

 

Естественно, что для этого требуется какое-то время: как говорили святые отцы, пока вода в сосуде находится в состоянии смятения, муть не оседает. Нужно этот сосуд оставить в покое, и спустя какое-то время вода отстоится и сделается прозрачной, а вся грязь осядет на дно, и можно будет отделить одно от другого. Вот такой же процесс должен, наверное, иметь место и при подготовке к исповеди за всю жизнь: человеку нужно время, чтобы с собою разобраться. Естественно, что если даже обычная исповедь порою требует от нас ручки и листа бумаги или блокнота для того, чтобы записать, в чем мы хотим покаяться, то тем более это нужно для исповеди за всю прожитую жизнь. Просто так ее в памяти не удержать. Обязательно нужно молиться, чтобы Господь помог вспомнить все то, что в жизни худого совершилось, и облечь это именно в те слова, в которых грех будет виден и конкретно назван, а не спрятан за тем или иным оборотом речи. Это действительно очень трудно: посмотреть на себя беспристрастно со стороны и признать: «Я грешник», потому что в повседневной жизни мы представляемся себе и другим такими, какими хотим себя видеть, а не такими, какие мы есть на самом деле (мы настолько не знаем себя, что нередко совершаем поступки, неожиданные для нас самих, не то что для окружающих). Но для того, чтобы по-настоящему измениться к лучшему, нужно на генеральной исповеди открыть, обнажить пред Богом свое сердце до самого дна, и мужество, которое человек проявит в этом духовном подвиге покаяния, потом уже не покинет его, став бесценным его приобретением и достоянием.

 

Подготовка к генеральной исповеди, на мой взгляд, – это тот момент, когда нужно хотя бы раз в жизни воспользоваться одним из так называемых вопросников к исповеди, содержащих пространный перечень грехов и их проявлений. Я бы не сказал, что эти вопросники являются каким-то приятным, высокохудожественным чтением. Они нередко бывают достаточно примитивными. Но мы и не собираемся получать удовольствие от их чтения. Это своего рода плуг, которым надо перепахать свою душу и вытащить на поверхность все то черное, грязное и негодное, что в ней есть. Эти вопросники не должны становиться нашими спутниками на протяжении всей нашей церковной жизни: они просто должны нам помочь однажды, а потом их, как костыли, можно будет отложить в сторону. А почему они в данном случае все-таки нужны? Потому, что у современного человека настолько искажено представление о нормах поведения, что пока он не увидит четкого указания на то, что является грехом, он об этом, может быть, даже и не задумается, а если задумается, то тут же эту неприятную мысль от себя прогонит. При этом, если мы взяли, допустим, один раз книгу «Исповедую грех, батюшка», в которой несколько сотен вопросов о том, не совершали ли мы тот или иной грех, не нужно строить свою исповедь как перечень ответов по всем пунктам. Это грустно, но приходилось сталкиваться со случаями, когда человек приносил на исповедь листочки с указанием пунктов: 1, 2, 3…, а против каждого пункта слова: «да» или «нет». – «Что это такое?» – спрашиваешь и слышишь: «А это я ответил на вопросы из книги…». Конечно, это совершенно неправильное отношение к подготовке к исповеди за всю жизнь. Эти вопросы играют только вспомогательную роль, а сама исповедь должна происходить в произвольной форме. Каждый человек по-разному говорит о том грехе, который он совершал; самое главное, чтобы было сказано все внятно, без утайки, понятно для священника, чтобы родилось чувство раскаяния и непоколебимое желание этот грех вновь не повторять.

Естественно, что процесс подготовки к исповеди за всю жизнь – процесс достаточно болезненный, потому что и обычно, исповедуясь раз в две-три недели, мы испытываем определенный душевный дискомфорт, когда вспоминаем о тех грехах, о которых нужно будет сказать. А когда нам приходится вспоминать всю свою жизнь, невольно приходится возвращаться душой к вещам, которыми ни с кем делиться не хочется и о которых не просто не хочется говорить, но даже не хочется вспоминать. Это необязательно какие-то страшные преступления, это необязательно чудовищно позорные деяния. Но каждому из нас есть, чего в своей жизни стыдиться. И бывает, что человек, когда он все это начинает ворошить и для генеральной исповеди записывать, приходит в тяжелое душевное состояние. Кого-то при этом бросает то в жар, то в холод, кто-то плачет, кто-то унывает, кто-то вообще не может понять, что такое с ним. Но это все надо обязательно пройти, и важно процесс подготовки к такой исповеди не затягивать. Хорошо, если он уложится в неделю, не более, потому что когда это занимает недели или месяцы, то, во-первых, человек уже привыкает этим процессом заниматься и может бесконечно что-то дополнять и переформулировать, все дальше откладывая завершение, а во-вторых, в этот период особенно действует враг. И если человек начинает колебаться и думает: «Сегодня не пойду и завтра тоже не пойду, а на следующей неделе у меня неотложные дела, так что пойду через две недели», то вполне возможно, что за эти две недели с ним начнут происходить какие-то странные вещи: либо начнут умножаться те самые грехи, в которых он собирается исповедоваться, либо возникнут неприятности на работе, либо еще что-то воспрепятствует в конце концов пойти – вплоть до того, что он упадет и сломает ногу (приходилось сталкиваться и с этим). Так что если вас, как это часто говорят, «что-то не пускает» на исповедь, нужно отдавать себе отчет, кто на самом деле вас «не пускает», и надо скорей вырваться и бежать, потому что, значит, такова власть «непускающего» над вами.

 

И еще. Нужно понимать, что человек не может покаяться во всех грехах, которые он в жизни совершил. Не может покаяться в каждом греховном деянии, в каждом греховном эпизоде, который был в его жизни: ни один человек всего этого не вспомнит. И поэтому нельзя представить такое состояние, в котором мы все-все прегрешения собрали, в них раскаялись и стали буквально совершенно чистыми от греха. Такого быть не может. Поэтому суть не в том, чтобы как можно дотошнее все перечислить – порой кто-то понимает исповедь именно таким образом, а в том, чтобы назвать самое главное, самое тяжелое и самое стыдное в конкретных ярких проявлениях и при этом поставить себе задачу измениться, стать другим; это стремление вкупе с верным пониманием от чего и к чему должно нам идти и есть самое важное.

Должным образом подготовившись к генеральной исповеди и с должным мужеством обо всем, что вспомнилось, при совершении таинства сказав, человек зачастую ощущает удивительную духовную свободу – буквально как будто какая-то гора с его плеч свалилась. Это облегчение происходит оттого, что душа, которая грехами была связана, как какое-то забитое, несчастное существо, вдруг распрямляется и расправляется. Наверняка многим из нас приходилось переживать и это состояние сжатости, измученности души, и ощущение того, что она отпущена на свободу. Это то, о чем в Евангелии говорится, что Господь приходит для того, чтобы отпустить измученных на свободу (Лк. 4:18) измученных, утомленных грехом.

С этим освобождением от греха связаны и случаи исцелений, и один такой чудесный случай был в моем священническом опыте. В свое время в Москве ко мне пришел в храм человек; это был гагауз, который жил и работал в Москве, человек крещеный, по традиции относящий себя к Православной Церкви, но никаким образом своей веры до того не проявлявший. А пришел он после того, как потерял способность разговаривать – необъяснимо, неожиданно потерял дар речи. Естественно, это не могло его не напугать и не привести туда, где он угадывал возможность помощи. Будучи еще совсем неопытным священником, я вспомнил тогда пример из жизнеописания преподобного Варсонофия Оптинского. К нему привели мальчика, который не мог говорить, не будучи немым от рождения. Преподобный сказал его маме, что мальчик совершил какой-то грех, в котором не может признаться на исповеди, и с этим связана его немота. Затем он что-то сказал на ухо мальчику – мальчик испугался, отпрянул от него, потом кивнул головой, принес покаяние в том самом грехе, о котором знали только Бог, преподобный Варсонофий по откровению от Господа и сам мальчик, и к нему дар речи вернулся. Вспомнив все это, я посоветовал этому человеку исповедоваться за всю прожитую им жизнь. Он старательно подготовился к исповеди, все написал, принес на вечернюю службу. Прочитать он это не мог, потому что по-прежнему не говорил, и я прочел за него. На следующий день он пришел причащаться и, придя на Причастие, уже говорил. На самом деле таких случаев в жизни Церкви много.

 

Завершая разговор о генеральной исповеди, стоит сказать о том, что, помимо исповеди за все прожитые годы, предпринимаемой однажды, в нашей жизни должны быть исповеди, к которым мы готовимся неким особым образом. Мы понимаем, что есть в нашей христианской жизни определенная инерция. Очевидно, что причиной ее являются не просто какие-то повторяющиеся грехи и повторяемые ошибки, а глубоко укоренившиеся в нас страсти и навыки, с которыми мы никак не можем справиться. И вот бывает необходимо – я у кого-то из греческих старцев этот совет первый раз встретил и его запомнил – время от времени производить своего рода генеральный пересмотр всей своей текущей жизни, то есть не просто подготовиться к исповеди за тот период, в течение которого мы к таинству Покаяния не приступали, а взять на себя труд пересмотреть свою жизнь в целом: как я живу, что со мной происходит, почему я совершаю эти ошибки, почему наступаю на одни и те же грабли которые и меня, и окружающих без конца бьют. Такая исповедь тоже приносит душе ясность, поскольку она бывает и более глубокой, и более серьезной, нежели исповедь повседневная, потому что опять-таки, когда мы какие-то вещи делаем по инерции, в обычной своей суете, то чаще и незаметнее для нас включается механизм самооправдания. Вот знаете, порой даже бывает так: человек приходит на исповедь и начинает говорить: «Я негодяй, я лентяй, такой-сякой», – и понимаешь, что в этом тоже кроется самооправдание, потому что человек хочет сказать: я негодяй, такой и сякой, поэтому все, что я делаю, не так уж и страшно. Поскольку уж я вот такой, то, что я творю, закономерно. Словом, самооправдание может скрываться за самыми неожиданными внешними ширмами, и необходимо периодически обнаруживать его, выводить на чистую воду. И регулярный пересмотр своей текущей жизни очень в этом помогает.

Вопросы и ответы

Как исповедоваться? Где подвох?

Богу список ваших грехов не нужен и мне тоже!!! Исповедовать -- или исповедь угодная Богу, это когда вы на всякий свой грех, греховную мысль, поступок, движение духа будете развивать обратную греху Добродетель. Это сродни перезаписи информации в некой "ячейке памяти". В этом случае "святое место" не остаётся пустым. А иначе исповедание грехов без "воспитания (записи) в ту ячейку" добродетели обратной этому греху — бесы которые отвечают за этот грех, просто прогуляются и вернуться назад и ещё других приведут, плюс начнётся ещё больший выд беснования с названием "окаменелое сердце" (не холроден не горяч). И ещё священик ничего разрешить не может, он только свидетель и может научить тому, что озвучено выше. Каждый грех - это целый процесс воспитания обратной греху добродели, на пол года, на год, на 5-10-20 лет, в зависимости от искренности и веса греха. А так же один грех могут поддерживать несколько "грехов поддержки". Так что это не хухры мурхы. Остальное учение — это ложь, которая проникла из католицизма в православие — Христианство. Воспитывайте добродетели, токо так грех разрешаются, буквальнор трансформируются. Нет обратной добродетели, обратно в те же впадёте и с ещё большим остервенением.

Как научиться выявлять в своей жизни то, что является грехом, и что в этом больше всего помогает? Чтение святых отцов?

Безусловно, святых отцов читать нужно, и это очень важно: это вещь почти столь же необходимая, сколь чтение Священного Писания. Но для того, чтобы понять, в чем заключается наш грех в той или иной ситуации, его назвать и охарактеризовать, знать святоотеческую литературу вдоль и поперек необязательно. Вот мы приходим на исповедь и не знаем, как назвать то, что мы вроде бы сделали не так. Очень просто: надо представить себе, что это сделали не мы, а сделал другой человек по отношению к нам. И наш ум тотчас же выделит то, что является грехом, то, чем мы недовольны.
 

Но кому-то бывает сложно сформулировать по сути…

А что здесь может быть сложно сформулировать? Если вы что-то не так сказали, то сядьте и разберитесь: что вы не так сказали и почему. И вы достаточно быстро придете к выводу: вы что-то сказали не так потому, что превознеслись над человеком, или же вы при этом испытывали малодушие, или же вы сказали что-то не так, потому что преследовали какие-то свои корыстные интересы. Если вы действительно хотите разобраться, то очень быстро найдете для себя ответ. И когда придете на исповедь, вам будет очень легко сказать: я вот в этом разговоре проявила лукавство, потому что преследовала определенную цель и эта цель для меня затмила правду. А вот в этой ситуации я ничего не сказала неверного, ложного, но была небрежна, невнимательна к другому человеку и причинила ему этим боль, потому что я об этом человеке не думала, а думала о себе. Это не так сложно. Это рождается как раз как следствие того испытания совести, которое для каждого из нас ежедневно необходимо.

А если эти мысли – что, может быть, не стоит идти на исповедь – возникают, когда уже стоишь в церкви?

К этому надо относиться как к вещи совершенно закономерной. Просто у врага своя работа и свое дело, которое он будет делать независимо от нас всю нашу жизнь и всю свою жизнь, а у нас другая работа и другое дело. Поэтому думать о том, что делает он, необходимости нет: он это все равно будет делать. Нам нужно думать о том, что делаем мы. Допустим, если мы знаем, что находимся в каком-то месте, где орудуют воры-карманники, что от нас зависит? Мы можем спрятать кошелек. Если мы его не спрятали, мы его лишимся. Но если мы его спрятали, то вероятно, что его не украдут. Если мы еще при этом какое-то время будем идти и за него держаться, то, скорее всего, он наверняка при нас останется. То же самое и здесь. Враг борет нас одним способом, мы борем его другим. Смущаться же и переживать из-за тех мыслей, о которых вы говорите, ни в коем случае не стоит, потому что вся жизнь христианина все равно проходит в этой борьбе, и мы в ней то побеждаем с помощью Божией, то проигрываем, то находимся в состоянии равновесия. Важно только не опускать руки и не говорить: «Все, я больше ничего делать не могу и не буду», потому что это состояние ведет к погибели.
 

Скажите, мужу и жене готовиться к исповеди за всю жизнь стоит вместе или по отдельности?

К исповеди ни в коем случае не надо готовиться не только совместно с мужем, но и не надо в этот процесс вовлекать детей, пытаясь написать их детскую исповедь с ними вместе. Каждый человек – самостоятельная личность и должен подготовиться к покаянию сам, тем более что когда муж и жена друг другу свои грехи сообщают, ничего хорошего из этого не получается. Мы обязательно сталкиваемся с какими-то ситуациями, в которых у нас возникают непростые чувства друг к другу, и когда ты еще знаешь грехи человека, то подвергаешься при этом таким помыслам и искушениям, против которых трудно устоять. В некоторых дореволюционных пастырских руководствах содержалось увещание священнику, чтобы он никогда не ссорился со своими духовными чадами, потому что он знает о них все плохое, и всегда можно предположить, что именно этим знанием ссора и обусловлена. А это на священника, конечно, бросает тень… Поэтому лучше нигде и никому, кроме как на исповеди, не говорить о своих грехах, чтобы не напоминать себе ощущения этих грехов и не давать врагу повода воспрепятствовать расторжению нашего с этими грехами союза.
 

Возможно ли искреннее покаяние по понуждению: когда говоришь себе, что давно не каялся, и начинаешь именно по этой причине вспоминать свои грехи?

Безусловно, человек себя должен понуждать, потому что, по слову Евангелия, Царство Небесное силой берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11:12). Практически все доброе, что должно сделать, мы всегда будем делать с усилием. И если мы делаем что-то доброе с легкостью, с радостью, без превозмогания себя, то одно из двух: либо в этот момент нам помогает благодать Божия и мы вообще не трудимся, а она просто учит нас, показывает, как делать эти самые добрые дела; либо нам помогает враг, чтобы ввергнуть затем в бездну тщеславия, гордости, самолюбования. Во всех остальных случаях приходится себя вначале понуждать. При этом, когда человек регулярно себя к чему-то понуждает, ему становится это делать легче, а потом порой даже пропадает чувство тяжести и появляется радость.
 

Что касается исповеди, то здесь, казалось бы, должно быть естественное, непринужденное чувство. Вот я таскаю на себе мешок с грехами, как мешок с камнями, который меня пригнул к земле, и я должен радоваться возможности прийти на исповедь и все это с себя сбросить. Так бы оно и было, но есть еще враг, который к этому мешку прицепился и сверху на нем сидит. И он совершенно не хочет, чтобы мы шли и сбрасывали его с себя. И потому он начинает на наше сердце влиять. И надо сказать, что враг может нам не только мысли какие-то предлагать, но и буквально изменять состояние нашего сердца. Почему бывает, что мы идем причащаться, а у нас сердце как каменное? Святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет об этом именно как о следствии влияния врага на человеческое сердце. Диавол не может жить в нашем сердце с момента крещения, он не может им владеть по собственной воле, но оказывать на наше сердце влияние, его ожесточать или наоборот делать его каким-то мягким и малодушным он может. Но мы, в свою очередь, можем этому воспротивиться, и наше сердце по благодати Божией придет в то состояние, в котором оно должно быть. И еще очень важно знать: если мы сразу отбросили какую-то мысль и пошли, к примеру, утром в храм на исповедь, то по дороге нам будет все легче и легче. Если же мы долго топтались на пороге, размышляя: а может быть, в другой раз пойти, а может быть, не ходить сейчас, то нам всю дорогу придется этот мешок и того, кто его держит, тащить за собой, и это будет гораздо тяжелее.

Что если ребенок был вовлечен в какой-то грех?

Если мы были вовлечены в какой-то грех, то, безусловно, мы судимся в меру того, насколько мы в этом грехе участвовали сознательно. Если, например, папа и мама берут ребенка и тащат его к какому-то экстрасенсу, понятно, что вины ребенка в этом нет ровным счетом никакой. Но если тем не менее человек по достижении зрелого возраста об этом на исповеди скажет, его душе будет спокойней, хотя непосредственно его грехом это не является. Грехом может быть только то, что человек и по прошествии времени посещение экстрасенсов чем-то греховным не считает и не видит в этом ничего плохого.
 

С какого возраста нужно начинать генеральную исповедь?

С того периода, с которого мы сами себя помним. Существует формальное установление, согласно которому ребенок должен исповедоваться перед Причастием с семи лет. Но вместе с тем нередко приходится видеть детей, которые в семь лет не знают, что сказать на исповеди. А есть дети, которые в четыре года сами просят у родителей разрешения исповедаться. На самом деле, как только человек родился, в нем уже начинается действие страстей. Почему зачастую ребенок плачет? Только потому, что он боится, только потому, что он нуждается в маме, только потому, что он голоден? Нет, зачастую он плачет потому, что у него плохое настроение, потому что его что-то раздражает, потому что он на кого-то обижается, а значит, страсти уже действуют. И, возвращаясь к вопросу, с какого момента нужно начинать свою исповедь, можно сформулировать более точно: с того момента, когда мы впервые осознанно почувствовали в себе действие страстей. И не стоит при этом рассуждать о вменяемости-невменяемости нам этих страстей в соответствии с нашим возрастом.
 

Когда готовишься к исповеди и Причастию, то многократно встречаешь в молитвах слова «окаянный», «грешный», но бывает, что не чувствуешь их. Как почувствовать себя действительно грешным?

Я нередко вспоминаю слова одного моего знакомого, который как-то раз пришел и говорит, напуганный: «Вот я чувствую, что я умру, будет Страшный суд, на этом Страшном суде мне покажут человека, которого я никогда не видел, не знал, не был с ним даже знаком… и окажется, что этот человек – я». На самом деле, мне кажется, это очень точный образ того, с чем каждый из нас может на Страшном суде столкнуться. И для человека, который к исповеди за всю жизнь готовится, она должна стать именно неким прообразом Страшного суда. И бывает, что тогда Господь дает человеку отчасти это ощущение испытать. На Страшном суде человек будет просить Бога о милости и больше всего будет желать именно милости. И поэтому, по слову святителя Феофана Затворника, нам нужно довести именно до некоего сердечного ощущения то, что мы люди погибающие, а может быть, даже уже практически погибшие, и, кроме милости Божией, нас спасти ничто не может. Вот знаете, мы произносим слова: «Господи, помилуй» и нередко воспринимаем их как какие-то привычные, особенно когда это прошение многократное. А на самом деле, если представить, что мы попали в какую-то трудную ситуацию и нас сейчас убивать будут, но есть кто-то, кого можно попросить, чтобы нас не убили, то, скорее всего, мы будем об этом просить достаточно прочувствованно. И вот из этой прочувствованности рождается то покаяние и та молитва, которые по-настоящему соединяют нас с Богом. Не хватает сил души человека пребывать в них каждый день, каждый час, но важно, чтобы человек к этому стремился и это в какой-то мере в его жизни присутствовало.
 

Я вот думаю: какой же батюшка будет меня столько часов слушать?

Естественно, что исповедь за всю прожитую человеком жизнь нельзя уложить в пять минут или даже в пятнадцать, потому что отрицательная, греховная составляющая в нашей жизни всегда очень велика. Генеральная исповедь может и должна быть достаточно долговременной, потому что неправильно, когда на этой исповеди человек говорит только, например: «согрешил против первой заповеди тем-то, тем-то…». Какой-то момент рассказа о грехе будет присутствовать, но именно о грехе, а не о жизни. И прежде всего говорить в более или менее широком контексте нужно, исповедуясь в каком-то тяжком грехе, поскольку священнику все-таки важно понять, при каких обстоятельствах человек его совершил. А самому кающемуся бывает важно при этом сказать о боли своей души – о той боли, которую, может быть, все это время он носил в себе. Но тем не менее несколько часов эта исповедь занимать все равно не должна.

Чтобы избежать излишней пространности, нужно, когда мы подготовились и написали уже все, что хотим сказать, сесть и пересмотреть: какие слова здесь являются лишними, без чего можно обойтись, а чего наоборот не хватает. И если человек к исповеди подготовится вдумчиво и сознательно, то она займет полчаса-час и вряд ли больше. И священник для этого время выбрать сможет. Если же какой-то священник скажет, что не хочет вообще у вас эту исповедь принимать, обратитесь к другому, потому что очевидно, что именно у этого священника вам исповедоваться не стоит и, может быть, не только в этом случае, но и во всех остальных, потому что если он не может для вас найти время по столь важному поводу, то это значит, что он не очень беспокоится о вашей душе.
 

С генеральной исповедью можно обратиться к любому священнику?

Думаю, что нет, не к любому: обращаться нужно к тому, у кого вы исповедуетесь более или менее регулярно. Ведь вы рассказываете полную историю своей духовной болезни, и, чтобы не пересказывать ее потом еще одному, или даже не одному, священнику, лучше сразу постараться, по возможности, выбрать того, который будет вам помогать в вашем излечении потом.
 

О генеральной исповеди нужно заранее просить? Или можно просто подготовиться и прийти на службу?

Конечно, лучше договориться отдельно, потому что, например, на воскресной Литургии или даже на всенощном бдении в субботу вечером приносить генеральную исповедь очень неудобно. Лучше это сделать в будний день или во внебогослужебное время, чтобы спокойно, не переживая, что кто-то ждет, пока мы свою исповедь закончим, можно было исповедоваться.
 

Почему после исповеди может возникать состояние богооставленности? Это говорит о том, что исповедь была принесена неправильно?

 Трудно сказать, в чем заключается причина этого состояния в вашей конкретно ситуации. Но мне кажется, что вообще это бывает в тех случаях, когда в исповеди мы или сознательно, или по нерадению обходим то главное, в чем должны были бы исповедоваться. Порой приходится видеть, как человек приходит на исповедь и очень старательно исповедуется в том, что является в его жизни, по большому счету, второстепенным. А между тем на его пути совершенно очевидно стоит огромный валун, и он даже перста не прикладывает, чтобы его со своей дороги каким-то образом сдвинуть. Вот тогда бывает чувство богооставленности, потому что получается, что человек эту данную ему во спасение по милости Божией возможность изменения своей жизни не просто игнорирует, но как бы даже играет с ней. Это не есть богооставленность как таковая – это, скорее, такое наказательное состояние, которым человека Господь хочет вразумить, хочет человеку показать: что-то ты делаешь не так. Я думаю, что это одна из причин, и, наверное, наиболее важная. Но может быть порой и так, что человек испытывает свою совесть и понимает, что полностью обнажил свою душу, сказал все то, что должен был сказать, но тем не менее это состояние на него навалилось. Тогда это может быть попущением Божиим для укрепления человека в мужестве, в твердости и верности Ему. Любой христианин, придя на исповедь, страшно оскорбил и уничижил врага, и враг рода человеческого за это мстит. А Господь дает человеку потерпеть эту месть и душевную тяготу от нее, и тогда мы понимаем, в руках каких страшных сил мы находимся, когда согрешаем… Этот опыт тоже бывает на самом деле очень полезен.
 

Генеральная исповедь для сокрушенного и смиренного сердца Пс.50 от сердца* Руб.
Генеральная исповедь без просмотра прошлого - 2 часа от сердца* Руб.
Генеральная исповедь с просмотром прошлого - 3 часа от сердца* Руб.
Генеральная исповедь с просмотром прошлого - 4 часа от сердца* Руб.

*Размер рекомендуемого пожертвования, для организации требы и служения, зависит от места её проведения.

Контакты
  • храм в память ап. Ионна Богослова, а Храм это Вы и есть!
  • +7 999 000 8 108
  • Telegram
  • archil@bogoslov.com
Рабочие часы
По будням
8.00 - 22.00 час.

По субботам
7.30 - 21.00 час.

По воскресениям
7.30 - 21.00 час.
Давайте общаться
Наши друзья
  • Предание.ру
  • Клиника Медик Сити
  • Арчи́л II (груз. არჩილი II; 1647—1713)
Для отправки сообщения священику в Telegram нажмите кнопку, он ОН-ЛАЙН! 00-24⌚